В мире духовной профанации и запутанных, переданных через третьи руки побасенок все-таки есть те немногие, кто способен ясно думать и писать о Том, Что Есть, предполагая, конечно, что вы уже знаете, о чем идет речь, и способны воспринять, на что указывают их слова. Понятые буквально, их речи кажутся по большей части невразумительными, особенно если учесть скудные возможности самого языка.
Так состоялось мое знакомство с безвременной нитью Учения, вечной мудростью. В какой-то момент пребывания в этом возникает мысль: порой совсем неплохо, оказавшись в незнакомом месте, пообщаться со старожилами. Из тех четверых, коих я счел источниками, достойными доверия, Рамеш единственный, кто все еще жив и пребывает в относительно добром здравии для человека, всю жизнь проведшего в Бомбее и разменявшего восьмой десяток.
Первые несколько встреч оказываются весьма эффективными. Звучит вопрос про историю, и рассказывается история; дэвид повествует о том, что случилось в джунглях. Сбивчиво, запинаясь, используя слова и понятия, спонтанно всплывающие из контекста его жизни, в попытке описать то, что, как известно, не поддается описанию. И все, что случилось в джунглях, находит признание и поддержку у Рамеша, как соответствующее тому, что он, перекликаясь с Вэй У Вэем и Махараджем, называет полным Пониманием и что в его традиции известно как пробуждение, или просветление. Во время одной из встреч он говорит, что это несколько странно: без гуру, без учителя… но, в конце концов, ведь был же Махарши с его горой, так что… легкое пожатие плечами, широкая улыбка. Он весьма уверен в своем не-«я».

Читать дальше →

К тому времени мы провели в джунглях несколько дней. Жили в деревне шуар, делали вылазки в лес, общаясь в основном только с деревенским старейшиной и одним из местных vegestalistas, целителем-травником. Весь опыт путешествия через Эквадор, в глубь тропического леса, знакомство и жизнь с людьми этой маленькой деревни протекали вполне спокойно и благополучно. И хотя все, несомненно, было странным и непривычным, джунгли в некотором смысле оказались чем-то очень хорошо знакомым и гостеприимным, словно я вернулся в свой дом, о котором успел позабыть.
Но прошла еще пара дней, и наступил момент, когда это уютное ощущение спокойствия внезапно исчезло. Однажды, в послеполуденные часы, незадолго до наступления вечера, мое внутреннее состояние доверчивой открытости и приятия начало сменяться усиливающимся беспокойством, быстро переросшим в серьезный страх, а затем в полнейшую панику. Я понял, что непременно умру, если немедленно не выберусь отсюда.

Читать дальше →